ЧАСТЬ 1 НАЧАЛО
ЧАСТЬ 2 НИРВАНА

MP3




Глава 8. Я НЕНАВИЖУ СЕБЯ И ХОЧУ УМЕРЕТЬ: Призрак


“Уже много лет я не испытывал волнения ни от прослушивания, ни от создания музыки, равно как от чтения и писания стихов. Трудно передать словами, как мне стыдно за это”.

Курт Кобейн

Ситуация резко изменилась уже к концу января. Было похоже на то, словно Курт истощил свои силы в результате чрезмерной социализации. Достаточно хорошо знавший Курта писатель Дэвид Хеиг вспоминает, что в это время “Курт, кажется, постоянно пребывал не в духе. Его энергетический потенциал понизился. Пламя угасало. Ему казалось, что он отбывает срок”.

Появились слухи, что не все благополучно между Куртом и Кортни. У них происходили постоянные стычки из-за хранящегося в доме оружия, которое, как настаивал Курт, было необходимо ему для самозащиты.

Продолжалось и хроническое употребление героина. Однако теперь Курт пристрастился еще и к транквилизаторам, которые принимал в огромных количествах. Для близких друзей уже давно не являлось секретом, что в последние два года своей жизни Курт фактически превратился в инвалида.

Докторам требовалось от четырех до шести недель, чтобы подготовить его к туру, и даже это не всегда помогало. Во время же последних концертов он с трудом вспоминал слова собственных песен. В начале 1994 года Gold Mountain, кажется, забыла о своем обещании никогда не планировать для НИРВАНЫ. напряженных зарубежных туров. Проигнорированы были также предупреждения друзей Курта, что его здоровье может просто не выдержать тридцати восьми концертов в десятке европейских стран.

К началу тура в Лиссабоне, 6 февраля, Курт выглядел напряженным, отчужденным и, по свидетельству Алекса Маклеода, “усталым”. Он путешествовал отдельно от Криса и Дейва и уже во Франции, во время телевизионного шоу, заявил, что чувствует себя истощенным и не в настроении петь. К тому же у него начались проблемы с голосом, и по этому поводу Крис едко заметил, что “Курту, чтобы выступать, необходима нянька”. Кортни ничем не могла ему помочь, так как была занята со своей группой, однако Курт постоянно звонил ей. “Он звонил мне из Испании, - рассказывала она журналу “Rolling Stone”. - Он был в Мадриде и проходил через зал.

Ребята курили героин с фольги и говорили ему: “Курт! Кайф!” - и показывали вытянутые вверх большие пальцы. Он звонил мне, плача... Он не хотел превратиться в символ наркомании”. Когда НИРВАНА была в Париже, местный фотограф Юри Ленкет решил сделать несколько снимков Курта с только что приобретенным спортивным пистолетом. В жутком предвосхищении последующих событий Курт засунул ствол пистолета себе в рот, сделал вид, что нажимает на спусковой крючок, и изобразил результат выстрела.

Мити Адхикари, инженер компании “Би-Би-Си”, продюссировавший НИРВАНУ в 1991 году, вспоминает, что после выступления в Любляне 27 февраля Курт “...выглядел, как призрак. Бледный. Сжавшийся. Он что-то пробормотал по поводу того, чтобы встретиться в Лондоне, однако я бы не поручился за то, что это когда-либо произойдет.

Он был мертвенно-бледен, и было видно, что ему трудно говорить, не говоря уже о том, чтобы петь”. Адхикари, который записывал триумфальное выступление НИРВАНЫ на фестивале в Рединге, был разочарован “сырым и бесцельным” выступлением в Любляне.

По его словам, “это не было похоже на дикое, необычное выступление, которое сорвалось. Это было хуже посредственность”. Конечно, там были знакомые черты: хард-роковые ударные и отрывистый звук гитары (не Кобейна, а Смира). Виолончель добавила группе мелодичности. Однако часто самый лучший материал с Nevermind и In Utero превращался в ленивую импровизацию, недостойную оригиналов.
Hosted by uCoz